Рига. Улица Ремтес 21.
1982 год. Таможенное оформление репатриантов.

Отдельно следующий багаж…
История исхода.
И смех, и слезы, и кураж
Для целого народа.
События далеких лет
Восстановить несложно.
В архивах памяти поэт
Свидетельствует осторожно.

Была война в 67-ом,
Израиль побил арабов.
И порешили бы на том,
Но США заветных «крабов»
Не зря бригадным генералам
Авансом выдает.
Они весь мир подводным тралом
Берут на перемет.
И для создания паритета
Договорившихся сторон.

Кремлю вменяли два совета
Немного поубавить тон
В международных отношеньях.
И как в подарок к дню рожденья,
По квотам выпускать евреев,

В обитель воссоединенья.
Я как свидетель и участник
Событий стародавних,
Трагической судьбы отказник,
По драматизму вряд ли равных
Найдется прецедентов.
Но Ремтес - транспортер клиентов.
Штампует визы негражданства
ОВиР.
И в этом чужестранстве
Есть новый непонятный мир.

Как будто в жизни
Кроме пьянства,
Любви заветной, хулиганства,
И неустроенности быта.
Когда нет стержня монолита
И полстакана уж налито,
Для представительного вида.
Да и закуску кур копченых
Принес еврей, он из ученых,
Похоже кандидат наук.
Отбился от советских рук!
Теперь на родину плывет
Москва-Женева перелет…

Ну, а пока досмотр грядет,
Сплошная сверка, пересчет.
Привез Ицхак вещей не мало
Два гарнитура, утварь зала
Сервиз известного Попова,
И Мейсена и арт Дулево,
Три портсигара с монограммой,
И серебра два килограмма
Грачевские изделия-
Дары на день рождения
Особе императора
И по заказу автора
Ручной работы.
Вот заботы:
Все оценить и описать
И в протоколе указать.
- Вы нарушаете законы-
Сказал начальник Ремтес - зоны
Немолодой уже Спартак,
Не гладиатор, звали так!
Был виртуознейший оценщик,
Окинув зорким взглядом вещь
Из белых роз христовой венчик
Нашел, вонзившийся, как клещ
В товар повышенного спроса,
И осмотрев клиента косо,
Как подконтрольное лицо.
В руке – поднос. Плывет яйцо-
Одно в одно,
Как Фаберже творение.
Не настоящее оно.
Возможно повторение
Исполненное мастерски.
Включили в протокол.
Нашли слесарные тиски
Титан. И старый стол.
В его пространстве пустотелом
Картины Бректе в черно-белом,
Не разрешенные на вывоз.
И нету здесь альтернативы.
Беляев Женя – автор дела,
Он разложил его умело,
Что говорится в протоколе.
Ицхак все знал, был с кем-то в доле.
Но не признался, отрицал.
Тайник историю снискал
Как степень риска,
Место близко,
Рукой нащупать и найти,
Но контрабандные пути,
Как, те, что неисповедимы
И тайны их неповторимы!

Тайник как много в этом слове
Для похитителя слилось.
(Авантюристского в основе)
Как много в нем отозвалось.

Тайник мне дорог как награда,
Как место тайное надежд.
И поисковая отрада
Для корифеев и невежд!
Уроки мастерства и смысла,
Где коффердамы пахнут кисло,
И недоступен водный танк
И степень риска как ва-банк
Игры незавершенной
И он неискушенный
В стремленье обмануть,
Находит верный путь.
Прощай! немыслимые схроны
Я посещал и каждый раз,
Когда держал в руках иконы
Христа продажный «контрабас»,
Я думал, гром раскат печали
Ударит, молнией согнув,
Но теплоход, в туман отчалил,
Огнями лоцмана сверкнув.
Как много забывает память,
Но озарением жива.
Ведь я в долгу пред всеми вами
И отразить, когда молва
Не по-хорошему права,
И искажает наше дело,
Цвет контрабандного отдела!
Друзья мои, поверьте, смерти
Не разделяют нас. Тогда
Мы были дерзкими как черти
И кредо поиска - всегда!
Мы, покорившие высоты
Всех самых знаменитых дел,
В которых спрятать эпизоды
Сам мастер Гоголь не сумел.
Дорисовать картину быта
Таможни тех далеких лет,
Но Чичиков нам шлет привет
Как друг, коллега и борец
С неистовым жидовством.
Он, правда плут, большой делец,
Но я горжусь знакомством.
Перечитайте «мертвых душ»
Вам вспомниться Брабанта.
Как отвалился жирный куш
В основе – контрабанда!
За переход бараньих шкур
И кружев амстердамских.
Но погубил коллег ля мур
Бабёнка из мещанских.

Всегда в преддверие несчастья
То Аннушка, разливши масло,
То импульсивная Настасья,
То конь хромой,
Застряв у прясла,
Уперся мордою кривой!
Но не взыщи, читатель мой,
За отступление от темы.
Я так увлекся, где мы, где мы?

Цветы сирени…
Дым акаций…
Романтик классики,
Оваций.
Из филармонии
Он вез.
С наивностью
Прощальных слез
Рояль « Petroff»
Для передачи,
Не понимая смысла
Дачи.
И белоснежная фактура,
Не декларирована «сдуру»,
Попала в поле зрения
Отдела оформления.
- Скажите, милый друг,
Аркадий!
Вы музыкант или певец?
И на какой из данных стадий,
Достаточно ли будет средств,
Приобретая инструмент.
Мы видим, что ангажемент.
Афиша ярко обозначена.
И выступление момент
Из оперы «Хованщина».
Но на афише вас не видно
- Ты сбацай «Мурку», знаешь как,-
Сказал Спартак и дальновидно,
Поправил форменный пиджак.
И растерялся друг Аркадий.
Он не играл, не пел, как ты.
Редактор «Молодежь эстрады»
Калмыцкой песни Элисты.

Шуршат казенные листы…
Вопросы и ответы.
Глаза инспектора чисты
Как две златых монеты.
А незадачливый редактор,
Подписывая протокол,
Отметил, что формальный фактор
Его к признанию привёл.

Олег Шамо - инспектор видный
Он мастер спорта по борьбе.
В подразделенье элитном
Считался лучшим по стрельбе.
Пришел в таможню неслучайно,
Рекомендательным письмом,
Отмечен, что в момент фатальный,
Он нарушителю прием.
На задержание поставил,
Связав его брючным ремнём.
И пограничная застава
Гордится случаем о нём!

Он выражался без щипящих,
И без вопросов наводящих,
Сгруппировавшись в тесный ящик,
Решил ,что будет он смотрящим.

Клиент готовился подбросить.
Два бриллианта,
Брошку «Осень»,
Сапфир известного Баранта.
Он в высшей степени изделия
Изготовляет на показ!
Его гармония творенья –
Для элитарных, на заказ.
И по цене и в лучшей пробе-
Такие дарят не жене,
А удивительной особе,
Которых мало на земле!
Читай «Божественную» Данте,
Узнаешь много о себе.
Поймали за руку Баранта,
Подставой, ставшем по судьбе!

...

Вернуться на главную

---